Михаил Амосов

В. Дымарский― Добрый день! Это программа «Магистрат», сегодня ее веду я, Виталий Дымарский, заменяю Арсения Веснина, постоянного ведущего этой программы, который совершенно естественным и правовым путем отправился в отпуск. А мы по-прежнему в этой программе продолжаем обсуждать городские проблемы. Сегодня у нас проблемы защиты зеленых насаждений, проблема старая, но это не означает, что она уже решена. Она старая, но вечная. Я представлю моих сегодняшних собеседников. Михаил Амосов, депутат Законодательного собрания Петербурга. Михаил Иванович, приветствую вас!

М. Амосов― Здравствуйте!

В. Дымарский― Он не первый раз в этой студии. И Татьяна Климова, член инициативной группы по спасению парков Петергофа. Добрый день!

Т. Климова― Здравствуйте!

В. Дымарский― И хочу напомнить нашим слушателям каналы связи со студией. Для смс +7 931 291 58 00 и мне обещали, что у нас работает Ютуб. Пишите, переписывайтесь между собой и с нами, ставьте лайки! А мы внимательно читаем все, что вы пишите, уважаемые слушатели. Кстати, уже пришел один вопрос на смс, и я могу с него начать. Нет, давайте лучше начнем с общей беседы. Что вас привело, какие заботы? Я знаю, что Михаил Иванович последнее время активно занимается Муринским парком.

М. Амосов― Да, это действительно так.

В. Дымарский― И было даже письмо трех кандидатов в губернаторы, среди которых была и ваша подпись. Повлияло ли это на что-то? Процесс вырубки.

М. Амосов― Давайте по порядку. Муринский парк – интересное явление нашей жизни. Его начали создавать на излете советской власти в восьмидесятые годы. Строительство было разбито на три очереди. Первая была реализована в конце восьмидетсятых, в девяностые годы была создана вторая очередь парка между Светлановским и Гражданским проспектом вдоль Муринского ручья, и этот парк тогда создавался по поправкам депутатов. Была такая депутат в Ленинградском городском совете ХХI созыва, это был первый альтернативно избранный городской совет, фактически первый настоящий городской парламент, где были настоящие споры, и там была Нина Ивановна Пальмова, замечательный депутат, и мы вместе с ней подавали эти поправки.

Начался этот процесс в девяностые годы. Потом я стал депутатом Законодательного собрания первого созыва в 94-м году и опять пошли поправки, и был построен парк. Наконец, в последние два-три года стала проводиться стройка третьей очереди Муринского парка. Но к сожалению, за эти годы парк не только строился, но и от него отгрызались отдельные куски. Примерно в 2010 году…

В. Дымарский― Но больше построено, чем отгрызено!

М. Амосов― Парк большой и какие-то стройки не вызывали общественного резонанса, например как комплекс «Родео драйв».

В. Дымарский― Это жилой комплекс?

М. Амосов― Нет, это торговый комплекс, развлечения, там есть спортивные сооружения, но поскольку он в самом начале этого парка, в старой части, как ни странно он не вызвал возражений, потому что там рядом большой парк Сосновка и удельный вес этой стройки был не так велик.

В. Дымарский― А это должно таким образом оцениваться? Большой, небольшой? Или есть закон?

М. Амосов― Есть закон, но  в данном случае говорю об общественной реакции.

В. Дымарский― Но маленький кусок или большой, это все равно нарушение закона было?

М. Амосов― Конечно, там применялись определенные процедуры, чтобы его узаконить. Мы сейчас к этому перейдем, есть законы о зеленых насаждениях общего пользования. Но сейчас я хочу подчеркнуть, что пять-шесть лет назад был построен спортивный комплекс «Нова арена» как раз во второй части Муринского парка, который вызвал резкое неприятие людей с самого начала, потому что он сильно затруднял вход в парк от Северного проспекта с южной стороны, а сейчас к нему решили прирезать еще участок 1,8 гектара, вырезать его из парка и простроить там продолжение этого спортивного комплекса.

И это уже вызвало очень большое сопротивление людей. Я несколько раз подавал поправки в Законодательном собрании, чтобы вернуть эту территорию формально в состав парка.

В. Дымарский― А ее каким-то образом изъяли?

М. Амосов― А ее изъяли несколько лет назад. В законе о зеленых насаждениях общего пользования ее перевели из разряда просто зеленых насаждений общего пользования в Р-0 – спортивные сооружения, где можно иметь и зелень, и спортивные сооружения, такая смешанная функция.

В. Дымарский― А это легко меняется?

М. Амосов― Это меняется не легко, но…

В. Дымарский― Это депутатское голосование?

М. Амосов― Это депутатское голосование. Правительство города вышло с такой инициативой, депутаты «Единой России» за это дело проголосовали в предыдущем созыве, где я не был депутатом. И теперь дошло до стройки. А это письмо, о котором вы говорили, оно появилось, в тот момент, когда был поставлен забор, начали рубиться деревья и застройщик написал: «Снос зеленых насаждений. Вырубка 171 дерева». Отдельно – уничтожение 0,3 гектара газонов, 29 кустарников. И это вызвало большое возмущение, хотя властям удивляться нечего, потому что до этого были мои поправки, которые дружно отвергались с подачи представителя губернатора в Законодательном собрании, причем представитель и Полтавченко и Беглова здесь занимал одинаковую позицию.

Были митинги, на которые приходило много людей, а сейчас это вылилось в то, что к этому забору на народный сход, который никем не санкционирован, поставили пикет у Смольного, одиночный пикет, но мы знаем, как с ними в последнее время обращаются. Но в данном случае не рискнули – избирательная кампания и так далее.

Появилось это письмо трех кандидатов в губернаторы четвертому кандидату, который в этот момент видимо задумался и было принято решение на две недели этот процесс приостановить и объявлены выговоры тем вице-губернаторам, которые не реагировали на мои обращения, на обращения граждан. У меня была очень подробная беседа с главным архитектором города и с вице-губернатором, отвечающим за строительство. Когда Беглов его только представлял, я уже задал этот вопрос – давайте разберемся с этим парком, это явная ошибка! Стройка в итоге просто не даст большому количеству людей пользовать парком, потому что там суженное пространство между гаражами, которые еще остались с советских времен и этим новым комплексом. И прохода нет.

И самое главное, есть другое место, где можно было бы разместить этот спортивный комплекс, есть пустыри в Калининском районе, о котором мы говорим. Но система срабатывает так, что она на слышит.

В. Дымарский― А вы видите какие-то перспективы? Можете ли вы предположить, чем вся эта история закончится? Я так понимаю, что эта стройка – не частная.

М. Амосов― Нет, это частная застройка! Это частный застройщик, который попросил этот участок земли, потому что ему удобно продолжить собственный комплекс, заниматься там спортом. Цели вроде и благородные, но давайте такого рода объекты размещать там, где свалки, где пустыри. Есть, например, прекрасный пустырь на Гжатской улице, и там рядом расположен Дворец водных видов спорта, крупнейший в Петербурге объект. Ну и поставьте рядом объект, где будут размещаться мини-футбольные поля, поля для игры под крышей в пляжный футбол и так далее.

Давайте договоримся об этом! Но к сожалению, наша политическая система устроена как закрытая чиновничья корпорация. И хотя есть закон о зеленых насаждениях общего пользования, который принимают депутаты, в этой истории проявилась эта закрытость чиновничьей корпорации в полный рост!

В. Дымарский― Это закрытость власти вообще.

М. Амосов― Закрытость власти! И это надо менять. По зеленым насаждениям должен быть создан такой же общественный совет, как существует по сохранению культурного наследия, аналог градостроительного совета, где бы заседали специалисты.

В. Дымарский― Специалисты и просто представители…

М. Амосов― Да, представители каких-то общественных движений, которых очень много.

В. Дымарский― И в первую очередь, жильцов этих районов.

М. Амосов― В нашем городе должны возникнуть представительные органы власти на районном уровне без которых, этого бы не происходило. Маленький пример. Очень показательный разговор у меня был с главой района. Сорок минут я доказывал человеку, что невозможно! А он на голубом глазу: «Ну и чего такого? Ну срубим 171 дерево! Другие посадим!» Но мы же понимаем, что деревья – это ценность! Каждое дерево, а там есть деревья, которым по многу десятков лет…

В общем, картина такая, часть деревьев срубили, но процесс остановлен.

В. Дымарский― И дальше будем смотреть.

М. Амосов― И дальше будем бороться. Михаил Иванович, с вами пока прервемся. Переходим к Татьяне Климовой. Член инициативной группы по спасению парку Петергофа, это такая общественная инициатива? Вряд ли она создана властью!

Т. Климова― Нет, как раз наоборот!

В. Дымарский― Какие неприятности у нас в Петергофе? С зелеными насаждениями.

Т. Климова― Давайте перенесемся с Севера на Юг. Хотя должна сказать, что Михаил Иванович – единственный депутат, который нам помогает в нашей попытке отстоять парки Петергофа и сохранить главную подводящую…

В. Дымарский― А кто вообще может покуситься на парки Петергофа?

Т. Климова― Может, может. Могут недобросовестные чиновники, может людская алчность. Но прежде всего власть забыла про парки Петергофа. Они дичают. Из эксплуатацией не занимаются. Такие науки как дендрология и почвоведение, это просто забыто. И парки превращаются в просто зеленые насаждения. И на этом фону у нас на Юге, в Петергофе, видимо на Севере уже все пятна освоены, началась застройка. Началась застройка по границам этих парков. Формально, как нам все говорят, это не парк, но…

В. Дымарский― Формально, это по документам?

Т. Климова― Да, по документам. На карте, покрашенной в зеленый цвет, можно провести черту и сказать, что с этой стороны – это парк, объект культурного наследия и объект ЮНЕСКО, а с этой стороны – это не парк, а какая-то другая зона, и давайте здесь строить. Но все понимают, что природу не обманешь! Там общая гидросистема. Почему, например, мы спасаем Луговой парк, потому что это парк, где расположена водоподводящая система фонтанов Петергофа! Это уникальная система. Ей скоро будет 300 лет. И она течет самотеком.

В. Дымарский― Она сама по себе объект!

Т. Климова― Это объект культурного наследия. Это объект ЮНЕСКО!

В. Дымарский― А то, что хотят построить, это навредит?

Т. Климова― Представьте себе, приедут семь с половиной тысяч новых жителей, выйдут в парк, сядут на берега этой водоподводящей системы, будут жарить шашлыки, пить пиво или другие напитки!

В. Дымарский― Будут получать удовольствие!

Т. Климова― А мы потом будем все это собирать в Большом Каскаде, или в Шахматной горе.

М. Амосов― Я, человек с географическим образованием, который учил и гидрогеологию и получил пятерку, я скажу, что гидрогеологические процессы будут нарушены, потому что строительство фундаментов – это вторжение в грунтовые воды, нарушение баланса, осушение какой-то территории и так далее. Это опасно!

Т. Климова― Проблема в том, что давая разрешение и согласование, никто не проводил таких исследований! Мы на слушаниях ставили вопрос о том, чтобы до утверждения проекта и планировки, у нас может быть ситуация чуть лучше, чем в других местах, поскольку у нас еще только утвержден проект планировки, но еще нет разрешения на строительство. Почему, я скажу об этом позже. И мы хотим заранее обезопасить эту территорию, потому что как правило, когда выходят бульдозеры и ставятся заборы, люди начинают выходить и протестовать, оказывается уже поздно.

В. Дымарский― А административно Луговой парк, он не принадлежит Петергофу? Музейному, дворцовому?

Т. Климова― Музейному он не принадлежит. С водоподводящей системой там сложно.

В. Дымарский― Он в местной муниципальной собственности?

Т. Климова― Нет, он в собственности городской, и даже он в собственности двух субъектов федерации. Низ этого парка, где Низинское поселение, там тоже свои угрозы и свои жилые дома.

М. Амосов― Там уже Ленинградская область.

В. Дымарский― Но это же прямое нарушение неких законов, да? Я не могу понять обе ваши истории. Как они соотносятся с законом?

М. Амосов― Некая территория, прилегающая к основной части парка, юридически она не включена в состав Лугового парка. Хотя там тоже зелень и растут деревья. И по представлениям инициативной группы, которые совпадают с мнением такой уважаемой организации как ИКОМОС, которая у нас занимается объектами ЮНЕСКО, а парки и вся эта система – это объекты ЮНЕСКО. И у таких объектов должны быть буферная зона. И речь идет об этой буферной зоне. И сегодня нам говорят, что раз буферная зона не определена, то на этой территории можно построить жилье. Но жилье можно строить где угодно! И для этого совершенно не обязательно нарушеть гидрогеологическую водоподводящую систему Петергофских фонтанов! Речь идет об этом.

Это также как с Муринским парком. Вырезают кусок и говорят, что теперь это не считают зелеными насаждениями. А потом выдают порубочный билет и пишут плакат, что будет производиться снос зеленых насаждений! И в штуках считают.

В. Дымарский― А администрация Петергофа, музея, дворца с парком, они занимают какую-то позицию в этом?

Т. Климова― Мне кажется, что лучше бы вы спросили у них. Я знаю, что на слушаниях их не было. Больше всех по фонтанам выступала я, и потом в протоколе слушаний написали, что моя защита фонтанов не имеет отношения к предмету застройки. И мы до сих пор не знаем этой позиции ГМЗ Петергоф. Мы – просто жители, которые…

В. Дымарский― Вы просто жители округи, которые

Т. Климова― Да, и мы хотим сохранить эту красоту, и эту водоподводящую систему.

В. Дымарский― А что это для вас? Это просто эстетика? Или это здоровье, воздух?

Т. Климова― Для нас это очень много. Для нас – это память. Для нас – это то, что вы говорите, эстетика. Это парк уникальный, 80% у него луговых территорий, и поэтому он и называется Луговой. Много открытых территорий, а как вы понимаете, современный девелопмент любое пустое пространство воспринимает как личное оскорбление.

В. Дымарский― Как стройплощадку!

Т. Климова― Да. А для нас это рекреация. В свое время еще девелопмент Николая I задумывал «зеленое ожерелье Петергофа», чтобы можно было из Английского парка свободно переходить в Луговой, а оттуда в Колонистский парк и Александрийский, и тем самым снизить то, что сейчас называется «антропогенную нагрузку», чтобы народ не топтался в Верхнем и Нижнем парках, а гулял по всей этой территории.

В. Дымарский― А проблема не свежая?! Она давно стоит!

Т. Климова― И сейчас в этом зеленом ожерелье проделана прореха в виде этой застройки.

И о законности. Не застраиваемая территория вокруг Английского парка должна быть по двум причинам. С одной стороны – это требование ЮНЕСКО, иметь буферную зону. С другой – по нашему федеральному закону об объектах культурного наследия вокруг объектов культурного наследия должна быть защитная зона. Ни того, ни другого в парках Петергофа нет.

По первому вопросу нам исполняющий обязанности губернатора переслал ответ председателя КГА о том, что требования ЮНЕСКО не включены в законодательство Российской Федерации и поэтому их можно не выполнять.

В. Дымарский― Прекрасная позиция! То есть осознание того, что это нарушает требования ЮНЕСКО?

Т. Климова― Да, это есть.

М. Амосов― Но ЮНЕСКО нам не указ!

В. Дымарский― А последствия? Представляют себе?

Т. Климова― Не знаю, представляют или нет, поскольку уже и ИКОМОС уже несколько лет назад включил Луговой парк в объекты риска, потому что там же еще и коттеджная застройка идет. Всем же хочется иметь домик окнами в парк! Тем более в такой обширный. В свое время там в XVII веке семь тысяч человек в течение трех месяцев прочищали всю эту систему, чтобы уровень фонтанов был выше. А сейчас пришел один человек, и присвоил себе весь этот труд, который они делали для общества.

В. Дымарский― Может быть он тоже хочет таким образом в истории остаться.

Т. Климова― Наверное. И второе, что является четким нарушение законодательства, спросите у Михаила Ивановича, он добился с третьего раза внятного ответа от Министерства культуры. Министерство культуры подтвердило, что там, где нет охранных зон, а почему то у наших парков и объектов ЮНЕСКО, объектов культурного наследия, нет вокруг охранных зон, должны быть защитная зона – 150 метров по крайней мере. Это требование федерального законодательства. А проект планировки этой стройки сделан без учета этой защитной зоны.

Нам всячески казуистически пытались намекнуть, что эта зона там не нужна. И это не только наша проблема. У коллег по защите парка Александрино в Кировском районе тоже проблема доказать, что здесь нужна защитная зона. Но слава богу, недавно мы получили ответ от Министерства культуры, что она там все-таки нужна.

В. Дымарский― У меня вопрос к вам обоим, я понимаю, что у вас разные возможности, но что делать в этой ситуации? Такие точечные решения могут быть эффективны, но…

М. Амосов― Но они должны быть более системными. Эти проблемы являются следствием политической ситуации в нашем городе. Они выстроены политической системой в нашем городе. Такой бюрократический подход должен быть сменен на такой, когда власть все-таки слышит людей, через те механизмы, про которые я говорил. Должна быть большей роль выборных органов, должны быть районный выборные органы, экспертные советы.

По Муринскому парку. Я вношу поправку, чтобы вернуть это территорию в состав парка, в состав зеленых насаждений общего пользования, а мне говорят, что сначала они должна там провести инвентаризацию, а потом решить. Они проводят инвентаризацию для того, чтобы вырубить! Это же просто издевательство над здравым смыслом! Даже жители говорят, что им вице-губернатор, отвечающий за инвестиции, ответил, что «мы, перед тем как что-то делать проводим инвентаризацию!» Вот они ее провели и говорят, что сейчас буду рубить 171 дерево. Слава богу, удалось это остановить наверное на половине этого процесса.

В. Дымарский― Все-таки вырубили половину?

М. Амосов― Да, несколько десятков деревьев вырубили, когда пошли об этом сообщения в СМИ, когда люди пошли и встали у Смольного, когда появилось это письмо, о котором вы говорили, какой-то пошел политический процесс, и тут вдруг все испугались. Но это же не нормально, что должны быть такие героические усилия предприниматься!

В. Дымарский― Должна работать система! А то завтра не будет героя, не будет Климовой, и…

М. Амосов― Мне главный архитектор говорит: «Но нет же юридических оснований!»

НОВОСТИ

В. Дымарский― Мы здесь читаем смски. Мы остановились на том, что нужна система, а не такие точечные застройки. Сразу невозможно прочитать все смски, которые пришли, но в них именно речь идет о многих и многих точках, где возникают те же самые проблемы. И это еще раз показывает, что хорошо, если есть активистка Климова, которая защищиает…

Т. Климова― Я не одна!

В. Дымарский― Я понимаю, где-то Иванова, Петров, Сидоров. Где-то есть. А где-то их и нет. И так нельзя. Должна быть некая работающая система, правовая система, которая все это дело защищает в соответствии с интересами жителей города.

Т. Климова― И надо переставать испытывать священный трепет при слове «инвестпроект», а надо относиться к этим инвестпроектам очень реально. В нашем случае, Луговой парк Петергофа на берегах водоподводящей фонтанной системы, некое ООО «Комета» в 12 году приобретает на торгах этот участок под комплексную застройку за 295 миллионов рублей с учетом ндс. «Комета» аффилирована по данным СМИ с компанией «Город». Компания на слуху чередой банкротств собственных, банкротств владельцев. Движений практически нет кроме намерений что-либо сделать, и вдруг, цифру я сказала, 295 миллионов рублей, и вдруг в мае на сайте АВИТО появляется объявление о продаже этого самого участка, который застраивается у Лугового парка за полтора миллиарда рублей. Я в математике не очень сильна, где то в пять раз больше. И в чем тогда состоит инвестпроект? Что «Город» подарил свои земли какой-то кампании?

В. Дымарский― Продал по дешевке, а она перепродает в пять раз дороже. Это бизнес. И неплохой.

Т. Климова― Михаил Иванович по этому поводу написал в прокуратуру. И сейчас проводится проверка. Довольно долго проводится. Уже два месяца нет ответа. Будем надеяться, что она не только долгая, но и тщательная.

А то, что вы говорили, что делать? Система и так далее. У нас в Петербурге как раз очень неплохое законодательство. Механизмы отрегулированы. И все дело в наличии политической воли эти механизмы выполнять. Я говорю об основополагающем законе, который при этом Михаил Иванович еще в 2008 году, это закон о зеленых насаждениях общего пользования. Там прописаны практически все механизмы, и спасение зеленых насаждений, и совершенствование процедуры этого спасения.

В. Дымарский― Но Михаил Иванович же сегодня нам рассказывал, что эти механизмы и положения довольно легко обходятся.

М. Амосов― Все-таки не довольно легко! Для того, чтобы куда-то залезть, нужно принять решение на уровне Законодательного собрания и чтобы губернатор одобрил. Это не так просто, но это бывает.

А в чем идея была этого закона? История такова, в 2005 году был принят генеральный план Санкт-Петербурга, который защитили наиболее крупные зеленые зоны. Градостроительное регулирование в современном виде в XIX веке появилось в Англии, потому что когда была промышленная революция все тоже хотели заработать, и застраивали все подряд. И даже королевская семья была вынуждена открыть королевские парки в Лондоне, потому что парков стало не хватать. И тогда придумали генеральные планы.

И генеральный план 2005 года защитил крупные парки. Но мы поняли, что этого мало, что есть много мелких объектов, скверов внутри жилой застройки, которые формально считаются зоной жилой застройки. Инвестор приходит и говорит: «Я хочу этот кусок». И чиновники говорят, что у них нет юридических оснований ему отказать, потому что юридически это не зеленая зона.

И в 2007 годы все эти зеленые зоны были инвентаризированы, если не все, то большая часть. Описаны их границы. Занижалась этим специальная группа, созданная в Законодательном собрании, ей руководил Александр Семенович Капов, с которым мы вдвоем и придумали этот закон. Он как сотрудник Законодательного собрания, а я как депутат, и в то время председатель комиссии, которая этим занималась. И этот закон живет. К сожалению, туда не только добавляют новые территории, но и вырезают. И это происходит благодаря деятельности депутатов «Единой России».

В. Дымарский― Приходит инвестор, потенциальный, в ЗакС, или еще куда-то, может быть в Смольный, Смольный передает это Законодательному собранию и говорит: «Голосуйте!» И все послушно голосуют?

М. Амосов― Да, да, и голосуют. Но бывает, когда общественность этого добивается, как это было скажем в устье Смоленки, когда я и другие депутаты несколько раз вносили предложение о создании нового парка в устье Смоленки, за что ратовали жители, там самостийно выросли деревья, и в конце концов даже «Единая Россия» к этому присоединилась. И такие случаи бывают.

Закон надо развивать. Есть группа общественников, Мария Теникас, с которой я общаюсь, у нее очень интересное предложение и мы должны его внести в наше законодательство. В центральной части города, мы сейчас не берем городские леса, а они у нас тоже есть, но пока речь не про них.

В. Дымарский― Существует такое статусное различие? Городской парк и городской лес?

М. Амосов― Да. Городские леса – это не сфера деятельности закона о зеленых насаждениях общего пользования. И на этих территориях надо подсчитать все деревья, провести инвентаризацию, чтобы это происходило не перед тем, как куда-то вторгаются, или кто-то думает вторгнуться, а чтобы было понятно, что есть столько-то деревьев, и они тоже находятся под охраной юридически значимого документа. Думаю, что в эту сторону мы будем развивать законодательство.

И еще одна идея на будущее. Например в США тоже защищают зеленые насаждения, там тоже есть эта проблема. Она везде есть. В США принимается решение, что на этой территории, аналог нашего ЗНОПа – зеленых насаждений общего пользования, на эту территорию нельзя проводить водопровод. И постройки нельзя проводить! Без водопровода вы там ничего построить не можете. Есть такие юридические механизмы. И мы должны их применять.

В. Дымарский― Такой, я бы даже сказал, психологический ход!

М. Амосов― Также и с «Родео драйв», я смски зачитывал, я понял, что там вдруг и ресторан какой-то воткнули незаконно в Муринском парке, и пришлось его убирать. И даже уголовное дело было.

В. Дымарский― А не было бы воды…

М. Амосов― А не было бы воды, и никакого ресторана!

В. Дымарский― А что вам делать с парков, где водопроводящая система?

Т У нас из десять, в паргах Петергофа. Вы меня правильно спрашивали про ГМЗ «Петергоф». Проблема в том, что у парков нет хозяев. А у парка должен быть хозяин, который занимается и флорой, и почвой, и гидросистемой. И всем, всем, всем!

В. Дымарский― С точки зрения окультуривания!

Т. Климова― Все эти ландшафтные парки композиционные. Луковой парк выстраивался специальным чередованием открытых пространств и деревьев, чтобы выводить человека на какие-то шедевры архитектуры, Бельведер, Розовый павильон, Сельский домик и так далее. И по-моему, тоже у Михаила Ивановича была такая идея создавать многопрофильные группы, которые будут заниматься именно парками.

М. Амосов― И они бы лучше содержали парк и давали бы какие-то услуги. Например, я живу на Гражданке, где есть Муринский парк, о котором мы говорили, есть Сосновка недалеко…

В. Дымарский― А, вы все свое там защищаете! Понятно!

М. Амосов― Я просто пример привожу. Есть Муринский парк, есть Сосновка, есть Пескаревка, это все парки. Но, например, в Соснове длительное время была своя дирекция. Летом работали карусели для детей, прокат велосипедов, зимой – лыжи, там были какие-то спортивные объекты. Люди туда приходят в волейбол поиграть и так далее. И мне кажется, что во многих парках это было бы уместно. Конечно, мы не говорим о парках Петергофа, но во многих случаях это было бы уместно. И это был бы какой-то небольшой заработок для парков. И для людей там были бы не только прогулки, но и какие-то другие удовольствия.

В. Дымарский― И более общий вопрос, а существуют ли какие-то подсчеты или какая-то научная база для такого рода оценок. В целом, Петербургу достаточно тех зеленых площадей, которые есть сегодня?

М. Амосов― Не достаточно! Не достаточно! Есть анализ, до нормативов озеленения в центре мы конечно не дотягиваем, да и тот же Калининский район. Кстати, по моим подсчетам там можно еще 200 гектаров найти для зеленых насаждений общего пользования. И мы этим будем заниматься.

Но самое главное, характер власти должен меняться. Она должна быть более демократичной, более зависящей от людей. А сегодня главную партию играет корпорация чиновников, которые могут так легко рассуждать: «Ну вырубим 170 деревьев! Ничего страшного. Новые вырастут». И здесь многое зависит от политической атмосферы в обществе, когда власть чувствует ответственность перед людьми она начинает работать по другому. Так, как это происходит в соседней с нами Финляндии или Швеции, где работают демократические механизмы.

В. Дымарский― Потому что там она отвечает перед теми, кто за нее голосует, а не перед теми, кто ее назначает.

М. Амосов― Совершенно верно, и поэтому создать демократический механизм контроля за властью будет очень полезно для наших зеленых насаждений.

В. Дымарский― Если бы еще зеленые насаждения могли голосовать!

М. Амосов― Они бы точно голосовали за демократию!

В. Дымарский― Спасибо! Это была программа «Магистрат». До встречи!